Все книги, посвященные проблеме старения, плюс-минус похожи: их лейтмотив — это то, что убивает не рак и сердечно-сосудистые заболевания, а старение как биологический процесс. Колоссальные усилия и средства, которые тратит современная медицина на лечение конкретных возрастных заболеваний — это лишь паллиативные меры, не устраняющие суть проблемы. Но если получится повернуть биологические стрелки вспять, наступит золотой век «... и смерти не будет уже; ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет, ибо прежнее прошло» . В этом же русле написана и книга Эндрю Стила. Она, однако, имеет ряд преимуществ. Первое, что бросается в глаза, это попытка применить эволюционный подход к объяснению феномена старения как такового. Целая глава посвящена рассмотрению наиболее популярных на сегодняшний день теорий старения вроде накопления мутаций и теории одноразовой сомы. К этим теориям автор время от времени обращается по ходу повествования, так что такой эволюционный подход использован не просто для красоты, а работает на раскрытие основных идей.

Откр. 21:4. — Прим. автора рецензии

Второе, что делает книгу Стила более выигрышной, это попытка комплексного подхода к объяснению процесса старения и, соответственно, подходов к его замедлению. Нередко авторы сосредотачиваются на одном-двух факторах и все обсуждение строят вокруг них. Например, в вышедшей недавно книге Дэвида Синклера «Жизненный план» упор был сделан на пути mTOR, белках сиртуинах и окислительном стрессе (немного). И вся терапия старения (если так можно сказать) строится, по мнению автора, на препаратах и методах, воздействующих на указанные пути и белки. По «удивительному» совпадению, большая часть описанных в книге препаратов разработана самим Синклером . Стил, как я уже упомянул, избрал иную стратегию. Опираясь на статью «Признаки старения» [1], опубликованную в престижном журнале Cell в 2013 году, он вычленил 10 опорных пунктов, или критериев, по которым можно судить о том, что происходит в организме в процессе старения.

Какой-либо критический подход в книге Синклера отсутствует напрочь, что превращает ее в увесистый маркетинговый буклет, наполненный плохо прикрытой саморекламой. — Прим. автора рецензии

Итак, мы стареем, если у нас:

1. накапливаются мутации;
2. укорачиваются теломеры;
3. нарушается протеостаз;
4. происходят эпигенетические изменения;
5. накапливаются стареющие клетки;
6. начинаются проблемы с клеточной энергетикой;
7. выходит из строя внутри- и межклеточная сигнализация;
8. изменяется кишечная микробиота;
9. истощается пул стволовых клеток;
10. нарушается работа иммунной системы.

И с этой аргументацией трудно поспорить (да и не хочется). Отталкиваясь от выбранных критериев, Стил разбирает подходы, направленные на замедление старения. Здесь, однако, проблемы биогеронтологии встают перед читателем в полный рост, ведь воздействие на каждый отдельный аспект старения — это нетривиальная задача. Скажем, как восполнить пул стволовых гемопоэтических клеток, не прибегая к трансплантации костного мозга? Нужен ли вообще такой рискованный подход, чтобы «накинуть» себе еще три—пять лет жизни в относительном здравии? А как быть с ограничением калорий? Метод, отлично зарекомендовавший себя у нематод и мышей, практически не протестирован на приматах, а имеющиеся у исследователей результаты настолько разрозненны и неоднозначны, что трудно сказать, даст ли метод вообще какой-либо эффект, если клиницисты возьмутся за его широкое внедрение. Автор, как мне кажется, отлично понимает ограничения существующих подходов.

«Чтобы по-настоящему излечить старение, мы должны использовать более целостный подход системной биологии. Нужно понять, что клетки и тела состоят не из набора изолированных явлений, каждое из которых можно исправить по отдельности, а из сложной системы компонентов, взаимодействующих в запутанных сетях друг с другом и даже с самим собой», — пишет Стил.

Иными словами, всегда есть риск, «омолаживая» одну систему, покалечить другую или же не добиться никакого результата из-за недооценки вклада иных систем и процессов. К счастью, в главе, посвященной перепрограммированию старения, автор не ударяется в безумные футурологические рассуждения о том, что буквально завтра генная инженерия поможет нам победить старость.

«Если подобное звучит футуристично, то это потому, что так оно и есть, — пишет Стил, — Мы только начинаем понимать, как сети генов взаимодействуют внутри клеток и как сигналы передаются по всему телу. Мы в некотором роде отстаем от построения детальных прогностических моделей человеческой биологии».

Однако в остальном достаточно взвешенный подход автора к оценке перспектив препаратов-сенолитиков начинает страдать от излишнего оптимизма. Здесь мы уже плавно переходим к недостаткам книги . Пропасть между экспериментальными разработками по генетическому перепрограммированию старения и клиническим внедрением очевидна и автору, и читателю. В то же время, существует не менее впечатляющий разрыв между клиническими испытаниями и доклиническим тестированием препаратов на животных. К сожалению (и читателям книги Стила это следовало бы знать), большинство клинических испытаний проваливаются. Некоторые перспективные препараты не доходят даже до рандомизированных испытаний, так как их бесполезность становится очевидной уже на первой—второй фазах. В фармакологии есть даже такой термин «проклятие победителей», когда соединение, показавшее чудеса в экспериментах на животных терпит крах в клинических испытаниях на людях. Например, в лаборатории нейрогеномики поведения ИЦиГ СО РАН, где я работаю, стоит пузырек с веществом под названием «ксалипроден», которому в начале нулевых годов пророчили победу над болезнью Альцгеймера — так хорошо он справлялся с отложениями амилоида, восстанавливал нейроны и возвращал мышкам утраченные когнитивные способности. Но, увы, уже в 2007 году это вещество списали со счетов, так как на второй фазе испытаний не было обнаружено никаких положительных эффектов препарата. И нет, позже испытуемым не стало чудесным образом лучше. Препарат на людях попросту не работает. И случай с ксалипроденом — всего лишь один из тысяч подобных. Собственно, задачи научного просвещения — показывать вещи такими, какие они есть, задачи пропаганды — выдавать желаемое за действительное. По моему мнению, подмена научного просвещения в вопросах старения пропагандой антивозрастной терапии искажает представление обывателей о возможностях науки и медицины и способствует формированию магического мышления.

Это разношерстная группа противовозрастных препаратов. — Прим. автора рецензии

Один небольшой, но заметный недостаток русского издания связан с вольным переложением названия. Если в оригинале название звучит как Ageless: The new science of getting older without getting old, то в русской версии появилось «Почему гидры и медузы живут вечно и как людям перенять их секрет». Это сильно смещает акценты. Честно говоря, я думал, что в книге будет описано изучение биологии пренебрежимо стареющих животных и как будто был по итогу обманут. Разумеется это все не вина автора. — Прим. автора рецензии

Видимо, осознавая, что градус оптимизма в книге недостаточен, Эндрю Стил добавил в книгу еще целую главу с набором советов, как сделать свою жизнь (и старость) более здоровой и хотя бы чуть-чуть отсрочить неизбежный конец. Набор научно обоснованных советов, пожалуй, традиционен для книг по проблемам старения:

1. не курите;
2. не переедайте;
3. упражняйтесь;
4. следите за режимом сна;
5. вакцинируйтесь;
6. заботьтесь о зубах;
7. не забывайте про солнцезащитный крем;
8. контролируйте пульс и давление;
9. не принимайте витамины и добавки без необходимости;
10. если повезло родиться женщиной — радуйтесь, проживете дольше;
11. не пытайтесь самостоятельно принимать сенолитики! (последнее, видимо, адресовано доморощеным биохакерам).

Я не против предложенных советов, они все кажутся вполне разумными. Тут, однако, есть ряд нюансов. Чтобы следовать всем указанным советам, вам настоятельно рекомендуется быть представителем среднего класса в развитой демократической стране.

Дэниел Либерман в книге «История человеческого тела» приводит такие любопытные данные: с 1985 по 2000 годы покупательная способность американского доллара снизилась на 59%, что привело к двукратному росту цен на фрукты и овощи, в то время как цены на сладости упали на 25%, а газировка стала дешевле на 66%. И если бургер с картошкой в 1955 году принес бы вам 412 калорий, то за те же деньги (с учетом инфляции) в 2013 вы бы получили порцию в 920 калорий. Вывод, мне кажется, однозначный: здоровое питание — (барабанная дробь!) это дорогое удовольствие, доступное людям с нормальным достатком . Интересно, но Либерман также указывает, что в США новорожденные с дефицитом веса чаще рождаются у чернокожих женщин, чем у белокожих, и этот показатель (11% против 5,5%, соответственно) не меняется с 1900 года. Иными словами, одна из главных проблем, встающих перед продлением жизни и сохранением здоровья в старости, — преодоление имущественного и социального неравенства. Про этот «малозначительный» момент авторы книг по биологии старения обычно забывают. У Стила встречается даже такая фраза: «Старение — это проклятие, поразившее развитый мир». Обратите внимание на слове «развитый». Как будто в развивающихся странах люди не стареют или не хотят жить долго. В общем, как хотите, так и понимайте, в тексте разъяснений не приводится.

Говоря о России, можно вспомнить и то, что я бы назвал «советской диетой» — вареный-переваренный суп, картофельное пюре с котлеткой, макароны по-флотски, все жирное и с хлебом вприкуску. Несмотря на то, что сейчас, в отличие от восьмидесятых, помидоры среди зимы не кажутся невиданной экзотикой, множество россиян (особенно старшего возраста) продолжает питаться вредной пищей. Причина, вероятно, в том, что по официальным данным за чертой бедности сейчас живет 20,9 млн жителей России (почти 17% населения).

Часто авторы (и Стил тут не исключение) показывают, насколько изменилась наша цивилизация за последние столетия. Еще недавно, дескать, жили жалкой короткой жизнью в грязи и болезнях, а теперь соорудили изобильный «эдем». В этом «райском саду», однако, водятся змеи, которых обычно не замечают. Я имею в виду депрессивные расстройства. Не буду вдаваться в тонкости статистики, скажу только, что в 2019 году было 700 000 смертей из-за суицида [2]. Это в разы больше, чем смертность от всех нейродегенеративных заболеваний вместе взятых! Жизнь в высокоурбанизированном мире полна стресса, подпитывающего депрессию, однако как с этим жить и как стареть, непонятно. На этот счет рецептов никто не предлагает.

По итогу мы имеем довольно крепкую научно-популярную книгу по биогеронтологии, избавленную от многих перегибов и недостатков предшественников, но в то же время и не лишенную характерных черт литературы по проблемам старения. Можно разделять или не разделять взгляд Эндрю Стила на перспективы достижения пренебрежимого старения, но нельзя не согласиться, что уменьшение человеческих страданий, коими полна старость, является великой гуманистической целью, к которой стоит стремиться.

Литература

1. Carlos López-Otín, Maria A. Blasco, Linda Partridge, Manuel Serrano, Guido Kroemer. (2013). The Hallmarks of Aging. Cell. 153, 1194-1217;
2. Duleeka Knipe, Prianka Padmanathan, Giles Newton-Howes, Lai Fong Chan, Nav Kapur. (2022). Suicide and self-harm. The Lancet. 399, 1903-1916.