Новая книга Аси Казанцевой, как следует из названия, повествует о нейробиологии: о том, как изучали и изучают функции мозга и как в этом помогают патологии и травмы. У читателя не останется сомнений, что мозг действительно материален: любая эмоция или решение возникают не из ниоткуда, а из-за взаимодействия вполне конкретных нейронов, локализованных в конкретной части мозга. Отдана дань и живым существам, брошенным на амбразуру науки: нематодам, аплизии, крысам, кошкам, быкам, макакам-резусам и, конечно, человеку. Немного будет рассказано и о самых трендовых направлениях — например, нейроэкономике.

Если задуматься, любые рецепторные клетки решают одну и ту же задачу: переводят разнообразные сигналы из внешнего мира на универсальный, понятный мозгу язык электрических импульсов. На входе может быть что угодно: фотоны, если это клетка-колбочка; молекулы, если клетка обонятельного эпителия; механические колебания, если волосковая клетка внутреннего уха. На выходе всегда получаются нервные импульсы. По их частоте и по тому, от каких именно клеток они поступают, мозг может делать выводы о том, что происходит в мире. Потенциально это позволяет восстанавливать работу любых утраченных органов чувств (по большому счету мозгу вообще неважно, есть ли у него тело, — мозгу важно, чтобы он получал такие электрические импульсы, как будто бы у него есть тело), но задача эта технически непростая.

Книга разделена на три части: «Структуры и функции: Где хранятся страх, счастье и сила воли», «Нейропластичность: Пережитый опыт перестраивает мозг», «Иллюзия единства: Как спорят и сотрудничают разные части мозга». В самом конце приведен раздел под названием «Краткий курс нейробиологии» — но, честно говоря, если вы никогда не сталкивались с принципами работы головного мозга раньше, эти полтора десятка страниц лучше прочесть сначала (а еще лучше — почитать что-то более подробное, например, Николлса и соавторов «От нейрона к мозгу», Рамачандрана «Рождение разума. Загадки нашего сознания», Фрита «Мозг и душа. Как нервная деятельность формирует наш внутренний мир» или классических Шмидта и Тевса по общей физиологии. Впрочем, Ася и сама приводит хорошие рекомендации по дальнейшему чтению).

Как и в других публикациях, Ася объясняет многие явления и процессы на пальцах, с метафорами и перемежая житейскими историями и анекдотами:

Или, например, сравните мозг с полем, заросшим травой. Сначала по нему можно ходить в любом направлении, нет никакой разницы в эффективности движения, куда бы вы ни повернули. Но постепенно на тех направлениях, по которым вы чаще всего прогоняете нервные импульсы, появляются тропинки. Потом грунтовые дороги. Потом трехполосные шоссе с баннерами. Ходить по траве и протаптывать новые тропинки по-прежнему возможно (хотя и трудно, потому что трава со временем превращается в одревесневшие колючки), но с гораздо большей вероятностью нервный импульс отправится по проторенной, расчищенной дороге.

А потом читатель увидит, как фундаментальное знание о работе мозга можно приложить к повседневной жизни любого человека: например, когда эффективнее учиться и как извлечь выгоду из невзаимной влюбленности. Подробно описанных экспериментов в «Мозг материален» — множество. Это помогает вдохновиться процессом извлечения научного знания и приобщиться к нему:

... радиоуправляемые крысы. Принцип действия и правда незамысловатый: в мозг подопытных вживлены три электрода, означающие «направо», «налево» и «вот тебе вознаграждение». Первые два стимулировали соматосенсорную кору в той области, которая обрабатывает сигналы от вибрисс (усов), то есть у крысы возникало такое чувство, как будто бы что-то прикасается к ее вибриссам — справа или слева соответственно. Третий электрод, самый важный, был вживлен в медиальный пучок переднего мозга, то есть в нервные волокна, передающие возбуждение к прилежащему ядру («центру удовольствия»). После того как такая система выстроена, крысу можно за несколько экспериментальных сессий натренировать делать то, чего вы от нее хотите.

Главное достоинство книги, на взгляд рецензента, — это то, что она показывает пластичность — но не мозга, как вы могли подумать, а науки. Вот споры, как называть амигдалу: амигдалой или миндалевидным телом. А здесь свеженькая публикация, вроде хорошая, но вы проверьте, не появится ли на неё критика на момент, когда эта книга выйдет в свет. А вот тут сначала показали один результат, через пару лет опровергли, а потом показали, что правы все.

Именно такой динамичности и «элемента присутствия» часто не хватает научно-популярным книгам, а ведь от этого зависит, проснётся ли у читателя, далекого от биологии, интерес к этой области.

Однако есть и минус: если это не первая ваша книга по нейробиологии, то окажется, что вы наверняка уже слышали о части описываемых случаев с пациентами, потому что они считаются «классическими» и многократно упомянуты в других публикациях. С другой стороны, можно ли избежать их описания, тоже не ясно.

Еще одна особенность книги — это то, что Ася постоянно ведет диалог с читателем. Это прекрасный способ и напомнить упомянутое ранее, и поддержать интерес к тексту, и разбавить сложные научные вставки. Да и некоторые запутанные концепции легче понять, когда они разъясняются на пальцах и в приложении к чьей-то личной жизни. Тем не менее, диалог этот иногда оказывается несколько односторонен. У аудитории шанс узнать про самого автора гораздо больше, чем предполагалось при покупке научно-популярной книги, — хотя, я уверена, некоторым это придется по душе. Зато нейронные сети «Ася Казанцева» (выражение самого автора) и, вероятно, «Вышка» (уж столько раз она упомянута в тексте) у всех читателей окажутся прекрасно прокачаны:

Вот я, например, ужасно люблю студентов, сотрудников и выпускников Физтеха и Вышки, всех скопом, автоматически. Основываясь на весьма ограниченной выборке, я железобетонно уверена, что они — лучшие возможные возлюбленные, друзья и коллеги. Поэтому сообщить о своей принадлежности к одному из этих университетов — это самый надежный способ мгновенно купить мою лояльность, автоматически получить кредит доверия, готовность с вами тусоваться и сотрудничать. Дальше работает самосбывающийся прогноз: людям сложно не реагировать на такое искреннее обожание, и они тоже ведут себя со мной доброжелательно. А я, соответственно, укрепляюсь в уверенности, что это лучшие люди на свете. Что я могу сделать? У меня есть NMDA-рецепторы.

Напрашивается сопоставление с другими книгами автора. Нельзя сходу ответить, для какой аудитории написана «Мозг материален», потому что на одной странице, казалось бы, ее читатель должен быть ученым или как минимум хорошо подкованным в науке любителем, а на другой, чтобы повествование воспринималось захватывающим, публика должна ничего не знать об истории изучении мозга. Но в целом, читать «Мозг материален» труднее, чем первые две книги Аси Казанцевой. Не всегда выстраивается баланс научности и популярности, и изложение некоторых тем кажется выборочным и не раскрытым до конца. Нужно ли было насыщать текст таким количеством узких терминов, часть из которых остаются не до конца объяснены, тоже вопрос.

Во многом эту проблему могли бы решить иллюстрации, но, к сожалению, в книге этого не происходит (редкое исключение — изображение с ганглиозными клетками, да и то там не все гладко). Хотя книга наполнена названиями разных отделов мозга, нет даже наглядных карт, что и где физически находится. Иллюстрации Олега Навального, безусловно, прекрасны и ироничны, и особую ценность им придает политическая ситуация в России и положение иллюстратора и его брата. Однако поможет ли это тем, кто заглянул в книгу, чтобы обогатиться знаниями?

В общем, к книге «Мозг материален» могут возникнуть вопросы и у публики, не подготовленной к тяжелой научной артиллерии, и у профессиональных биологов. Однако она может понравиться и тем, и другим: читать очередную книгу Аси все равно интересно и познавательно, многие базовые принципы работы мозга в ней изложены доступно, а в самой нейробиологии столько всего происходит, что апдейты информации просто необходимы.