Как это часто бывает, моя история началась со счастливого совпадения. Придя на дипломный проект в Институт общей генетики им. Н.И. Вавилова (ИОГен), я оказалась в пятиминутной доступности от своего родного лицея. В свое время мне посчастливилось учиться у замечательного преподавателя, который открыл нашему классу чудесный мир биологии и сыграл неоценимую роль в моем выборе профессии. К сожалению, вскоре после нашего выпуска он из школы ушел, что я восприняла с большим сожалением: у учеников лицея больше не было возможности узнать биологию такой, какая она есть сейчас, за пределами скупой школьной программы.

Итак, оказавшись через дорогу от своих подрастающих сошкольников, я решила начать с кружков. Это было прекрасно, я до сих пор вспоминаю этот период как лучший этап своего педагогического опыта. Позднее стало ясно, что кружки — это не только самый подходящий, но зачастую и единственный формат для того чтобы рассказывать детям, чем загадочные люди в белых халатах занимаются в своих лабораториях (выстроить эту картину на уроках крайне сложно, о чём мне бы хотелось рассказать подробнее немного позже).

Сначала было сложно собрать детей на эти послеурочные встречи, тем более что они меня еще не знали. Как правило, в нашей школе нет проблем с мотивацией, но зачастую ребят очень сложно оторвать от физмат-предметов. В первый раз пришло человек пять, но постепенно количество посетителей росло, и на каком-то занятии я насчитала даже больше двадцати человек. Начала я с физиологии мозга: мне это было близко по специальности, и тема эта покрывает массу интересных для детей вопросов. Дальше темы полились рекой — иногда я просто спрашивала детей, о чём бы им хотелось узнать, и готовила эту тему на следующий раз. Как работает иммунитет, как формируется половая ориентация, как устроен глаз и почему разные животные видят по-разному, что такое эволюция и какая альтернативная биохимия жизни могла бы сформироваться на газовой планете...

Чем же это так меня зацепило? Во-первых, для меня самой это оказалось невероятно развивающей деятельностью. Когда ты уже близок к окончанию университета, начинаешь всё больше и больше закапываться в своей конкретной теме. Более глубокое понимание изучаемых процессов, безусловно, увлекает, но неизбежно ты начинаешь забывать массу всего интересного из других областей. Тут же тебе постоянно приходится реанимировать свои знания, разбавляя их новыми яркими фактами, способными поразить и заинтересовать юного слушателя. Если этого не делать, в следующий раз он просто решит потратить свое внеурочное время на что-то другое. Кроме того, дети иногда задают такие неожиданные вопросы, которые ты сам никогда в жизни себе бы ни задал. Вот, например, никогда я не задумывалась об альтернативной биохимии на газовых планетах или о том, сколько бы заряжался мобильный телефон от одной митохондрии. Во-вторых, это ни с чем не сравнимое чувство, когда ты слышишь в ответ на свой рассказ «Ух ты, неужели всё действительно так удивительно?» или «Так круто, я тоже хочу быть биологом!» Пусть даже тебе самому кажется, будто ты рассказал им, что такое колесо, эта отдача настолько эмоционально заряжает, что сам начинаешь заново удивляться и радоваться красоте этого мира, будто увидел ее в первый раз.

Кружковая деятельность настолько меня увлекла, что я всерьез задумывалась бросить всё и уйти в школу. Тут, пожалуй, стόит немного рассказать о себе. На тот момент я закончила специалитет биофака МГУ на кафедре физиологии человека и животных. Уже к концу четвертого курса я поняла, что классической физиологией заниматься не буду, и начала подыскивать что-то более близкое к молекулярной биологии. С помощью друзей с других кафедр я вышла на лабораторию генетики развития в ИОГене, где и сделала дипломную работу по исследованию получения иПСК (индуцированных плюрипотентных стволовых клеток) из клеток дермальной папиллы человека [1]. Лаборатория мне очень нравилась, но вот «мокрая» биология сводила с ума: в каждом шаге моего эксперимента было слишком много факторов, влиявших на его результаты, и мне не хватало четкости причинно-следственных связей и терпения.

Получив свой долгожданный диплом, я оказалась на распутье: сомнения не давали решиться на четыре года аспирантуры, а что делать кроме этого — было неясно. Я решила отдохнуть год от научных дел и заняться школой, а тем временем подыскать для себя подходящий путь дальнейшего развития. Вскоре я узнала о Сколтехе и о его магистерской программе для биологов, предусматривающей хорошую стипендию — ту, на которую вполне можно жить. Программа позволяла переквалифицироваться в «сухого» биолога, что я и решила сделать. Сейчас я уже подхожу к концу первого года обучения, учусь программировать и занимаюсь математическим моделированием эволюции, продолжая работать в школе по субботам. Сколтех оказался удивительным местом, которое заслуживает отдельного разговора, так что скажу кратко: я ни разу не пожалела о своем поступлении сюда.

Итак, окончив университет, я собрала все необходимые документы и официально стала учителем биологии. Нагрузки вышло всего шесть уроков в неделю, два шестых и один седьмой класс. В нашей школе уже несколько лет соблюдается замечательная традиция: только что поступившие дети (самый младший класс у нас шестой) в начале учебного года отправляются в творческий лагерь, программа которого разработана психологами и преподавателями лицея. Это помогает им познакомиться друг с другом и со своими учителями, плавно влиться в грядущую непростую учебу. Всё это происходит недалеко от Москвы, дети отправляются туда с ночевками.

Так как мои шестые были новобранцами, я поехала в лагерь вместе с ними. Мы вместе участвовали в играх, устраивали «свечки» по вечерам, где делились друг с другом своими впечатлениями, а также провели пробный урок биологии на вольную тему. После лагеря они были очень воодушевлены, биология для них только начиналась. Многие спрашивали у меня, что мы будем проходить, сколько уроков у нас будет в неделю, и так далее. Мы вернулись из лагеря, пришли на первый урок, и я впервые столкнулась с учительскими реалиями.

Оказалось (сейчас мне даже смешно, что это действительно для меня «оказалось», ведь тут нет ничего удивительного), что кружки и уроки — это совершенно разные вещи. На урок дети приходят не в количестве десяти человек, а в количестве двадцати восьми, и приходят туда не добровольно, а потому что нужно. Среди этих двадцати восьми найдутся разные — и те, которые будут слушать тебя с открытым ртом и заваливать вопросами, как на кружке, и те, что поднимут руку и спросят, зачем всё это нужно — мол, нам это в будущем точно не понадобится. (Так как школа имеет сильный физмат-уклон, многие дети четко ориентированы на математику и со скепсисом относятся к другим дисциплинам.) Обязательно в каждом классе найдется мальчик, а может, даже пара мальчиков, которым в принципе очень тяжело соблюдать дисциплину и спокойно высиживать уроки. Даже если им интересно то, что ты рассказываешь, они всё равно будут бесконечно вертеться, дергать себя и окружающих, что-то выкрикивать и чем-нибудь кидаться. Ты от них никуда не денешься, и они будут такими, пока не повзрослеют. Но всё это еще не беда, к этому я еще как-то была готова. Самым большим разочарованием для меня стала программа учебника. С вами никогда не случалось такого, что, встретив на улице старого знакомого, никак не связанного с биологией, вам в ответ на вопрос «Кем ты стал?» приходилось объяснять, что ваша деятельность никак не связана с пестиками и тычинками? Мне случалось много раз, но я никогда не заостряла на этом внимания. И тут неожиданно я поняла, почему это так...

Вскоре после лагеря мои воодушевленные новые ученики дождались первого урока биологии. Она в российских школах начинается в шестом классе, с ботаники. Мы разобрали строение клетки, немного поговорили о ДНК и наследственности, разобрались, почему растениям так необходим солнечный свет и почему большинству организмов на нашей планете нужен кислород, а дальше мы уперлись в самую обыкновенную школьную ботанику. Не подумайте ничего плохого, я не имею ничего против ботаники — физиология растений была одним из моих любимых предметов в университете, — но тут есть своя специфика. Чтобы рассказывать ботанику интересно, нужно рассказывать ее на достаточно сложном уровне, чего не сделаешь в шестом классе (во время наших разговоров о клетке у ребят появился совершенно уместный для шестиклассников вопрос: «Что больше — клетка или молекула?»), либо рассказывать ее в лесу, где всё тут же можно посмотреть и потрогать. Во всяком случае, это то, что я могла придумать. Еще можно быть гениальным рассказчиком, но на это рассчитывать не приходилось.

Первые два варианта были физически неосуществимыми: у нас на тот момент не было даже возможности провести какие-то простейшие лабораторные работы, так как в школе шел ремонт. Единственное, что могло меня спасти, — это выискивать какие-то невероятно интересные истории про необычные виды растений или грибов и находить красивые видео, сделанные в time-lapse. Так как я не ботаник, а научно-популярной литературы про растения очень мало, это давалось непросто. Но проблема, опять же, была в другом — от программы нельзя сильно отклоняться.

В нашей школе учителям предоставляется достаточно много свободы касательно проведения уроков: можно рассказывать темы в удобном порядке, можно заострять внимание на более интересной, а менее важную задать на дом, но тем не менее ты в большей или меньшей степени должен следовать программе, так как по итогам учебного года дети должны ее знать, и это могут проверить. Мне даже страшно представить, что происходит в учреждениях, строго соблюдающих все государственные нормы школьного образования — наверное, там действительно пять уроков подряд обсуждают роль злаковых культур в жизни человека и на автомате расставляют значки 2n и 1n в жизненных циклах, даже не понимая, что эти n значат. Короче говоря, при всех моих ухищрениях мы застревали в запоминании типов ветвления, типов листорасположения, семейств растений и прочего описательного материала. Я верю, что кто-то может подать и этот материал интересно, но моим детям было скучно, а если детям скучно и ты не внушаешь им страха (а с моим характером это в принципе невозможно), то на уроках будет происходить полный бардак. В такие дни у меня просто опускались руки и хотелось всё бросить. На переменах я писала друзьям рыдающие сообщения и просила их во что бы то ни стало отговорить меня продолжить это в следующем учебном году, если я вдруг захочу. Самое ужасное, что я сама не знала ответа на справедливый вопрос детей, для чего мы это учим, и они это прекрасно чувствовали.

Вот тут-то мне стало ясно, откуда берутся эти пестики-тычинки: у многих это первое впечатление от долгожданной биологии так и остается последним, они вычеркивают ее из списка интересных предметов и перестают вдумываться в то, что им объясняют, периодически запоминая какие-то слова. К счастью, уходить я так и не надумала, а со следующего года и учебная программа более-менее наладилась. Год ботаники я вспоминаю с ужасом, но зато во время тех уроков у меня и появилась идея о лагерях.

Я задумалась: а что, если собрать всех своих знакомых, всех кто согласится, и попросить их рассказать детям о том, чем они занимаются или что их вдохновляет, чтобы у ребят сформировалась реалистичная картина вместо той, которую предлагает учебник? Я достаточно легко наложила эту идею на формат уже существующего лагеря для наших поступивших новичков. Вскоре я обсудила эту идею с коллегами, и по школе пополз слух о биологическом лагере.

В нашей школе есть еще одна традиция: в таких лагерных и внеурочных мероприятиях старшие дети в качестве вожатых часто помогают взрослым работать с младшими. Это абсолютно добровольно для старших детей, но та их часть, которая готова этим заниматься, подходит к подобным обязанностям с невероятным энтузиазмом. Через неделю на большой перемене у двери моего кабинета стоял крайне серьезный молодой человек из девятого класса с накиданными на листке бумаги идеями для предстоящего лагеря. Я слегка опешила, но это сделало свое дело — пока я ходила и сомневалась, ввязываться в это или нет, каша уже заварилась и отступать было некуда. Мы взяли пять дней и разбили их пополам: в первую половину дня сделали сетку для трех лекций, во второй половине поставили «игру», «свободное время» и «свечку». За игры обещали взяться вожатые — это было им особенно интересно. Дальше я разослала письма всем своим знакомым биологам и приступила к заполнению дообеденной сетки, страхуя возможные окна своими выступлениями.

Первой радостью стало то, что огромное количество людей откликнулось на это предложение, хотя дело было абсолютно волонтерским. Речь идет не только о моих бывших однокурсниках, уже пребывавших на тот момент в аспирантуре, но даже о бывших вузовских преподавателях и любимой научной руководительнице из моей последней лаборатории, в добавок захватившей с собой в лагерь небольшой флуоресцентный микроскоп и планшет с разными клетками. Они и сами были готовы потратить свое время и приехать, и каких-то своих не менее интересных знакомых еще позвали. Вопреки моим ожиданиям, не только сетка заполнилась, но даже и в «свободное время» пришлось втискивать некоторые выступления.

Коллеги помогли мне рассчитать бюджет, договориться с местом, куда обычно выезжает наша школа, оформить все документы на выезд, и мы запустили регистрацию. Набралось около 50 детей. Пять суток лагеря превратились для меня в один длинный бессонный день. Бόльшая часть забот и беготни была связана исключительно с тем, что по неопытности я не учла кучу пустяков, которые можно было сделать заранее. Например, я забыла купить спички для свечек и каждый вечер совершала пробежку по всему лагерю в поисках курящего, но тщательно скрывающегося это от детей, взрослого. Тем не менее в целом всё прошло замечательно: дети были очень довольны, родители писали теплые письма с благодарностью, да и мы получили огромное удовольствие, потому что каждый вечер собиралась лекторская тусовка давно не видевшихся старых знакомых или только что узнавших друг друга интересных людей. По окончании лагеря мне казалось, что жизнь разделилась на до и после, и я еще несколько дней пребывала в эйфории от того, что всё удалось.

Опыт со вторым лагерем был схожим, за исключением того, что место проведения нужно было менять — наша привычная база была занята. Тут пришлось попыхтеть: далеко ехать возможности не было, к выбору места подключался еще и вопрос питания. В итоге мы нашли прекрасный экологический центр «Скворечник» в Битцевском лесопарке, очень гостеприимно нас принявший. Формат, конечно, стал немножко другим — дети там не ночевали, а приезжали по утрам, но всё и в этот раз прошло чудесно (рис. 1 и 2).

В формате таких мероприятий действительно решается проблема школьной программы: появляется возможность рассказывать детям о том, что на самом деле происходит в биологии (рис. 3). Но и тут есть момент, над которым нужно работать. Зачастую люди из научных кругов настолько расширяют свой словарный запас, что уже не замечают, когда и как вставляют в свою речь заумные словечки. Один раз приглашенный лектор начал рассказ про ПЦР со следующей фразы: «ПЦР — это многократная амплификация какого-то сиквенса ДНК». Естественно, к моему огромному сожалению, для многих детей выступление прошло зря. Умение объяснять сложные вещи обычным, доступным языком, конечно, нарабатывается, но не сразу...

Остается еще одна проблема, покрытая мраком в нашей стране, — это практические работы. По нормам санэпиднадзора, в школе нельзя проводить практически никаких биологических опытов. Ну разве что фасоль проращивать, потому что даже «живой уголок» устроить нельзя (рис. 4). Конечно, в этих нормах есть здравое зерно: дети есть дети, они всегда найдут, чем тебя удивить, даже если ты объяснил от а до я все правила эксперимента, к тому же у многих из них аллергии, если дело касается взаимодействия с животными, — но всё же это не повод полностью лишать их практикумов. Должны быть — и они есть! — какие-то альтернативные решения. Одно из них открылось нам не так давно.

На нашу школу «вышла» биотехнологическая компания Amgen, которая была заинтересована в проведении детских образовательных мероприятий в виде практических работ. На западе это не редкость: компании заботятся о профориентации младшего поколения, чтобы в будущем не испытывать проблем с поиском квалифицированных работников. В России же это пока в новинку. Мы с радостью согласились сотрудничать с этой компанией, съездили к ним на экскурсию и сейчас придумываем школьные задачи на базе их лаборатории.

Конечно, я прекрасно понимаю, что с такими проектами можно развернуться далеко не в каждой школе. У нас по большей части поддерживают инициативы и интересные идеи, если ты сам готов ими заниматься, а дети и их родители мотивированы к развитию. В силу определенной известности лицея с нами периодически ищут взаимодействия интересные люди, как в случае компании Amgen, и многим помогают. Я рада, что нашла свою нишу, но всё же хочется развиваться и делать это более доступным для обычных школ.

Пытаться изменить общую картину школьного образования очень сложно, но можно делать какие-то небольшие шаги в сторону ее улучшения — начинать с хороших школ, например, где руководство открыто, а дети заинтересованы. В последнее время открываются очень интересные места и проводятся мероприятия, на которые можно сводить школьников поэкспериментировать: проекты Политехнического музея, музей «Живые системы» (рис. 5), День биологии в ИБХ и прочие. Это тоже очень хороший путь развития. С каждым годом появляются какие-то новые летние школы и лагеря для школьников: Школа молекулярной биологии в Барселоне, летний лагерь «Пилигрим» [2], ШМТБ в Пущино [3], [4] и многие, многие другие. Несмотря на изъяны нашей системы образования, я надеюсь, что трудами неравнодушных людей маленькими шагами мы всё-таки продвигаемся к светлому будущему [5].

Напоследок хотелось бы рассказать, что появился еще один проект, призванный преодолеть вышеперечисленные проблемы. С нового учебного года мои добрые знакомые и друзья открывают «Новую школу». Я всей душой верю в их проект, верю, что они сделают его хорошо. Одно то, что у детей прямо в школе будут свои биологические, химические и физические лаборатории, говорит о многом. Кроме этого, школа находится на границе заповедника, и в теплую погоду ученики смогут выходить на полевые занятия. Коллеги понимают, насколько важно не замыкаться в себе и участвовать в других образовательных проектах, сотрудничать с вузами и компаниями. Работа кипит, но половина успеха будет зависеть от людей, которые эту школу наполнят, и мы с нетерпением ждем этих людей!

Литература

1. В поисках клеток для ИПСК — шаг за шагом к медицине будущего;
2. Стояние на Угре: летняя профильная биологическая школа «Пилигрим»;
3. Ингибируй, властвуй, понижай;
4. НИИ ЧАВО себе!;
5. Зимняя школа «Современная биология и Биотехнологии будущего»: передружить всех между собой!.